…А где то и так? Куда уехать? Одноклассник зовет в Германию, однокурсница - в Англию, знакомый блогер - в Гагры. Сосед по койке студенческого общежития только что переехал в Лос-Анджелес и беспокоится, осуждаю ли я его за это. Интересуется, а когда я рвану в ту же сторону.
Его переезд не осуждаю, но самому больше хочется рвануть на Кубу. И чтобы со всех сторон был теплый океан.
Друг из Ульяновска сигнализирует по электропочте, высылаю, мол, книгу, которую только что издал. А я отвечаю, не высылай, потому как не знаю, где буду через неделю. Если что, пошлешь эту книгу в Зальцбург. Он в недоумении: какой еще Зальцбург? Отвечаю ему письмом: там Моцарт жил, и я хочу, хотя по происхождению и не Амадей. Он тут же делает встречное предложение: "Поехали лучше вместе к Штраусу, оторвемся по полной на зимней штраусиаде".
По полной? У Валерки Штрауса? У человека непьющего, некурящего, правильного со всех сторон, как тетраэдр?
И вместо Кубы я купил билет в Пермь на 16 декабря - день рождения старшего из нас, простых уральских пареньков, когда-то живших много лет в одной комнате университетской общаги.
Пермь - это не индустриальный "миллионник". Для нас Пермь - это дремучий еловый лес, где срубил своими руками избу Валерий Гершонович Штраус.
И мы в той избе оторвались по полной. То есть, говорили, о чем думаем на самом деле. Каждый, честно. Честнее, чем на исповеди, потому как изливали душу в компании мужской на излете жизни и, возможно, - в последний раз.
Кто мы? Во-первых, мы - нищие люди. Саша Кирилин, корреспондент "Удмуртской правды" с 1980 года по сегодняшний день, зарплата вместе с гонорарами - 20 тысяч в месяц. О своей пенсии, которая грядет через год, он уже знает - примерно, 11 тысяч 700 рублей.
Вова Красных, преподаватель Пермского университета, зарплата около 12 тысяч. Пенсия, что грядет тем же самым неумолимым и суровым образом, будет, как он догадывается - около 10 тысяч. Гена Дёмочкин, автор-составитель 34 книг о героически прекрасных русских людях старшего поколения, тех, кто воевал и работал на совесть, зарплата библиографа ульяновской городской библиотеки - 8 тысяч рублей. Пенсия грядет - он даже цифру не захотел называть. Валера Штраус уже пенсионер, поэтому пенсия давно пригребла к нему, шурша калошами и наполняя ежемесячно кошелек скромным российским обаянием - 12 тысяч.

УЧАСТНИКИ ШТРАУСИАДЫ (СЛЕВА НАПРАВО): ГЕНАДИЙ ДЁМОЧКИН, ВАЛЕРИЙ ШТРАУС, АЛЕКСАНДР КИРИЛИН ПРИБЫЛИ В ИЗБУШКУ "ПОЛНОГО ОТРЫВА" В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ

Мы нищие, но мы живем в странном российском лесу. Дремучем и сказочном.
Получая копейки, Гена издает по три книги в год. Иногда и пять книг в год. И это полноценные, толстые, красиво оформленные книги с хорошей бумагой и многочисленными иллюстрациями. Пусть небольшим тиражом, но это - дорогостоящие ценные творения.
Валера провел десятки фестивалей народного творчества и народных традиций на берегу таежной речки Бабка. А в его избе среди ветвистых елей есть не только кухонная плита с холодильником и посудомоечной машиной, но и финская душевая кабина.
Да и на тарелках у нас была не лебеда с картошкой, а зажаренные на мангале куриные крылышки и пирог с рыбой для тех, кто к мясу равнодушен. А в чашках - кофе с коньяком.
В дремучем лесу бывает жутко, страшно и тоскливо, но не тогда, когда горит костер. Лишь бы он не угасал, лишь бы хватало сил вставать и приносить дрова.
Володя Красных собрал свод исторических данных о судьбе своего рода с 15 века, теперь бы "сесть и написать". Валера только что закончил рукопись о "геометрии души" и принципах домашней школы, которой руководит в Перми. Каждый что-то ищет в еловой чаще, рубит и тащит к костру.
Чем давит нищета? Тем, что не дает разгореться пламени, как не дает промозглый дождь, сырость и бесконечные капли, бьющие по верхним поленьям и стекающие внутрь к огню.
У Гены лежит без движения готовая рукопись о его личных переживаниях, о власти и войне. Сегодняшней власти и сегодняшней войне. Нет желающих "подкинуть сухих дровишек" для этого костра. А самому оплатить набор, корректуру, верстку, полиграфию - ну, никак. Глухо. Беспросветно.
И вот эта нищета впервые за прошедшие 37 лет со дня окончания университета разделила нас "по политическим мотивам". Путин, Украина, Сирия - только наша долгая дружба спасла нас от того, что мы встали и разошлись бы по разным сторонам таежной глухомани, чтобы не видеть и не слышать друг друга. Каждый у своего костра. Иначе, - оскорбления и злость. А там и недалеко до мордобития. Или перестрелки.
Если уж бывает брат на брата, то Друг на Друга - проще простого.
И Валера, как старший из нас, очень переживающий от возникшего непонимания, первый попробовал свернуть разговор о Сталине и Путине, о том, что важнее, глобальная роль государства или пенсия в 500 долларов у каждого россиянина. Трудно осознать, как так получилось, что каждый из нас, осмысливая события последних лет, сделал прямо противоположный вывод. Но ссориться - это самое худшее, что может допустить один думающий человек по отношению к другому.

Хорошо, что мы полюбили друг друга в юности. Хорошо, что ценим душу, а не информацию. И согреваемся при встрече не от одобрения или отрицания "национально-освободительного движения".
Прощаясь, «путинцы» и «антипутинцы» обнимались у поезда дольше, чем самые близкие родственники. Я и сам каждого обнял, прижал и долго похлапывал по спине рукой без перчатки.
Мороз, окна вагона, в который мне предстоит сесть в обратный путь, заиндевели, как стенки холодильника, колени стынут, будто стоишь на ветру без брюк и подштанников, пальцы ног леденеют в меховых ботинках, а моей руке на спине Валеры - тепло.
Ехать надо не туда, где тебя "поселят", ехать надо к тем, кто тебя обнимет.

Виктор Егоров, фото автора