«Сколько? - переспрашивает он. - Таких цен уже давно нет даже для бюджетников. А как собираешься монетизировать потраченную бумагу и краски?». Отвечаю: «Никак».
Ефимов задумывается и замолкает, что бывает с ним очень редко. Обычно он минут сорок говорит без перерыва, при этом ест, пьет, закусывает и, при возникшей необходимости, писяет и какает.
- Слушай, - говорит он после мыслительной паузы, - я тоже хочу издать свою книгу. Это будут нигде и никогда ранее не опубликованные фотографии Путина, Ельцина, Медведева - всех. А во второй части - российские бандиты, тоже все. Формат книги - квадратная, как конверт винилового диска, бумага - лучшая, качество печати - самое лучшее. Цена будет - только для бобров фаршированных.
- Давно пора, - говорю в трубку и отключаю её.
У нас с ним в последнее время режим общения строго ограничен его первой фразой. Если он хочет еще что-то сказать, он набирает мой номер снова, а если самое главное уже сказал, то не набирает.
Вызова, чёрт знает, откуда, не последовало, значит, главное он сказал.
У Володи вновь проснулась его давнишняя идея - издать фотоальбом своих уникальных снимков. Шевельнулась творческая струнка в его душе, уж, было, заглохла и затухла, уже 10 лет не подавала никаких признаков жизни, и вот опять - звучит в его голосе и планах на будущее.
Ну, что же, Ангел, узнаю тебя по линии полета твоих крыльев, зовущих всех мечтать и строить планы.
Иду в гости к "моему тюменскому другу Лёше". Кто прочел книжку, тот уже знает, о ком я говорю. Поскольку Лёше самому трудно на кухне суетиться, мы договорились, что я принесу картошки, почищу у него, мы её сварим, он достанет из холодильничка соленые грузди, нарежет лучку, черного хлеба и... и мы будем махорить чай, курить цигарку и беседовать, беседовать, беседовать.
Мы так и сделали, правда, супруга Леши, Евгения, позаботилась о картошке, и чистить мне ничего не пришлось. Но беседовали мы не совсем так, как обычно. Леша поблагодарил меня за книжку, за рассказ о нем, который я включил в неё, а потом достал листочек и начал читать конспект.
Знаете чего? Своих рассказов, которые ему захотелось написать самому. Или рассказов, или глав повести - он точно ещё не определил жанр.
На листочке было около 30 пунктов. Он просил меня выслушать краткое содержание некоторых из них. Я слушал и заслушался, потом говорю ему: просто возьми и запиши то, что мне сейчас говорил. Просто сядь и запиши.
Десять лет он не мог голову приподнять, задавленный заботами бизнеса, кредитами, товарными складами и точками продаж. Но вдруг вспомнил университет, газетную практику, которая нас и познакомила, вспомнил, и шевельнулось под грузом коммерции бестелесное и невидимое - слово.
То самое, что было началом всех начал.

Виктор Егоров

P.S. Жду не дождусь, когда увижу Сережу Ханина, Игоря Юрьевича, Женю Лобанова и многих многих других. Беспокоюсь о Натиге Балыеве: я попросил передать ему книжку охранников «Сибинформбюро», а отзвуков, получил ли, нема.