Весна! Весна! Как много в этом звуке…
В Дагомысе работы было на неделю, ну, от силы на полторы. На нос уже вскарабкивался Международный женский день, и мужики просто копытом рыли землю, во что бы то ни стало к празднику угадать домой, в Омск, ну, а я - в Тюмень, разумеется. После двух месяцев «загара» на юге каждому хотелось уже окунуться по самые уши в женскую ласку.
Юг хорош тем, что, в силу погодных условий, женщины здесь практически круглый год ходят в легких одеждах, и ножками их можно любоваться в равной степени, как летом, так и посередь зимы. Чего никак не может случиться с нашими, сибирскими, дамами. Наших дам зимой на улице, как следует, разглядеть трудно. Зато, когда приходит весна, распускается не только природа, но вместе с ней и сибирские женщины. И вот уже изголодавшийся мужской глаз скользит по ослепительным, с ума сводящим, колготочкам и слюна, что весенняя капель с крыш, начинает струиться по мужским подбородкам.
К весенней поре так «изголодались» по женщинам, что в голову лезла всякая пошлость, типа:

Весна! Весна! Как много в этом звуке,

В мужчинах кобели проснулись, в бабах - …

Ну и так далее в рифму. Грезы и фантазии (буду говорить о своих, так как за других ручаться не смею) начали принимать форму галлюцинаций. Жили в частной гостинке и за тоненькой стенкой чувствовалось присутствие женщины. Я ее мельком видел: с влажными ногами, с игривым волнистым волосом, бессовестно льющимся на голые плечи…  Эх, тоска моя зеленая!
Она много говорила по телефону, и украинский акцент тополиным пушком касался моих барабанных перепонок. Вот заурчала в душе вода, и мои галлюцинации стали захлебываться. Вот зашумел фен – головку, значит, сушит, а вот, вроде, и шипение, но то не змея в женщине проснулась - то струя лака приступила к цементированию чудной прически. И снова телефон, и снова воркование. С кем, интересно, она там язык чешет? Что за тайный соперник мой, ненавистный, названивает ей? И вот уже ты охвачен невероятным дурацким волнением. Женское воркование гонит волну, и вот уже постепенно начинают вибрировать пол, стены, и вот уже постепенно и ты начинаешь вибрировать.
Вечером, ближе ко сну, и того хуже. Галлюцинации вырастают до такой степени, что ты явно ощущаешь ее кровать, которая стоит за стенкой, рядом с твоей, так, что, по сути, мы спим в непосредственной близости друг от друга, стоит только перекинуть ногу - и ты утонешь в штормующем море счастья, но проклятая стенка - пусть и тонюсенькая, пусть картонка никудышная, а преграда всё же непреодолимая…

Плевок от РЖД

По утрам слышались какие-то страшные рыки, которые перекрывались необычными всхлипами. Поначалу я думал, что это так храпит во сне или рыкает с похмелья мощный Игорь, но дело оказалось куда интереснее.
В Дагомысе оказывается есть санаторий, принадлежащий российским железным дорогам. Не санаторий, а настоящий дворец! Я как ступил на его территорию, так чуть и не сел павлину на хвост его расфуфыренный. Челюсть сама собой отвисла. Вот почему цены на железнодорожные билеты дальнего следования так высоки, а пригородные электрички невыгодны руководству РЖД, и вагоны урезают настолько, что дачники давятся в них, как селедки в бочках! А ларчик-то, оказывается, просто открывается: хоромы-то, в которых и павлины среди фонтанов расхаживают, и брусчатка чуть ли не из мрамора, да еще и коврами персидскими кое-где устеленная, и чуть ли не молоко птичье в рот тебе стекает прямо с пальмовых листьев, надо на что-то содержать.
Переступил осторожно порог санатория, думал, застрелят. Нет, вход оказался свободный. Поднимаюсь на взгорок среди чудных оранжерей, и понимаю, откуда рыки доносятся - тут целый зоопарк: и суровые тигры круги нарезают в клетках, и обезьянки за стеклом, себе на уме, делают вид, что игнорируют тебя, но сторожат, хитрые, всякое твое движение; вот енот, дурно пахнущий; в дальнем углу большого загона верблюд возлежит, а рядом с ним - Антилопа Ханна. Поди-ка, родственница моя, шибко имя ее с моей фамилией схожие? А вот и лама, стройная дама. Морда симпатичная, реснички будто приклеенные, как у современных модниц. И интерес ко мне проявляет. Подошел ближе, добрым словом слух ей поласкать, да в очи ее прекрасные заглянуть глубже. И тут она ка-а-ак плюнет в меня! Я невольно к клетке с петухами на противоположную сторону отлетел. Целое ведро пены харкнула.
- Ах ты сучка такая! – только и вырвалось у меня на весь Дагомыс. Лицо отер и вижу: женщина, которая тоже по зоопарку гуляла, смотрит на меня с негодованием. Видимо подумала, что это я ее оскорбил. Пришлось объясниться. Незнакомка вроде успокоилась, и только после этого я повернулся к ламе и предпринял ответную попытку плюнуть ей в морду. Она будто готова была, стерва, - увернулась.
Животные на юге вообще какие-то странные. Увидев бродячую собаку на остановке, хотел покормить ее колбасой. Продавщица-армянка каким-то чутьем поняла мой порыв и советует радушно:
- Лучше собачий корм возьмите. Колбаса дороже выходит, и она почему-то не ест ее.
Сделал, как она порекомендовала, а сам задумался: «А почему колбасу-то не ест дорогую? Может, и нам уже пора переходить на собачий корм?»

Армянин-тараторка

Таксист армянского происхождения на белом «жигуленке», пока вез меня в аэропорт, возмущался в его адрес:
- Зачэм такой огромный построили? Ну, прошел Олимпиада, и дальше что? Куда этот аэропорт? Под торговое шоу потом пускать? Всё равно скоро всё под воду уйдет. Сочи на горе стоит, которая на воде стоит.
Я еду молча, одно лишь меня смущает: до Адлера по прямой рукой подать, а он своим «жигуленком», будто козликом белым, накручивает горные кручи. Увидев легкое мое недоумение, спешит успокоить:
- Э-э, дарагой, не волнуйся, я с тебя лишнего не возьму. Просто в пробках стоять не люблю, понимаешь, да? Для меня ехать надо. Я лучше лишний круг дам, но чтоб в движении быть.
В этот момент к нам в кабину чудным образом влетела божья коровка, и мой водитель радостно закричал:
- О, это хороший примета! К деньгам. Давай, живи у меня.
Обращение было адресовано насекомому.
Впервые в жизни встретился такой пожилой, но такой разговорчивый армянин-тараторка. От него я узнал, что прошлым летом здесь стояла густая жара: даже с кондиционерами жить было невозможно. Открываешь дверь на балкон, кладешь голову на его порог, обертываешься мокрой простыней и все равно умираешь. За ночь 3-4 раза мочишь ее, а она тут же высыхает.
Но случаются и неприятные морозы. А 2004-го строил он дом (поэтому и помнит так хорошо), так вот, в апреле рано все расцвело, а потом как резко ударил мороз, так все и остались без черешни и вишни.
Далее он поделился коммерческими соображениями на предмет того, что если жить на юге, то лучше всего иметь гостиничный бизнес: «Летом чтоб заработать денег и зимой лежать на боку. А так не рекомендую вам жить на юге. Делать здесь нечего».

Новый аэропорт Сочи

Будто паук огромный расшиперил лапки свои. На стоянку рулил борт с огромной надписью на весь фюзеляж: «УЗБЕКИСТАН». Я таких огромных лайнеров даже по телевизору не видел. Наверное, за своими гастербайтерами прилетел.
Ввнутри аэропорта наткнулся на украинские мотивы. Пошел перекусить в кафешку «Станица-сити». Капустка наисвежайшая, полита духмяным маслом. Вилки-ложки в лапте подносят гарны дивчины. Опять же горилку наливают, на закусон – сальце отменное.
Времени - побродить по аэропорту - было достаточно. Поразглядывал невзрачные детские рисунки, что на стенах висят, сувениры, которыми всё завалено: кружки с символикой Олимпиады, аж, под тысячу рублей. Дальше – больше: баночка черной икры величиной с гулькин нос - 15 тысяч (!) рублей.  Мелькнула мысль, что с такой икры невольно начнёшь какать алмазными зернами.
Много маек с различными рисунками. Спросил продавщицу, какие майки больше пользуются спросом? Сказала, что хорошо покупают ёжика с вопросом: «Где все?», также часто берут майки с портретом Сталина. А вот Путин туго идет. Продавщица так и сказала: «Не пользуется спросом Путин». Эх, слышал бы ее президент…
Ну вот и снова тревожный запах соляры и я снова с чувством необъятной тревоги вползаю в самолет. На сей раз куда-то в хвост. В салоне батюшка в рясе, много детей, так что ничего плохого не случится. Вот только руки свои, исцарапанные южной кустарниковой растительностью, не знаю куда девать. Они - как красные фонари в темную ночь для всех окружающих. Все видят их, и всех охватывает жуть. Будто я маньяк какой: топил в тазике кошек, а они вырывались и отчаянно царапались.
По салону стали разносить газеты. «Комсомолки» мне не хватило, пришлось довольствоваться «Союзным вече». Типографская краска пахнет мочой. Из газеты узнал, что Батька Лукашенко сурово высказался о тренерах, которые получают бешеные зарплаты, а хоккеистов не могут как следует подготовить. Мол, пойдут такие тренера улицы мести. Прочел, и как-то сделалось стыдно перед дворниками за суровые батьковские высказывания.
Самолет задрожал так, что казалось, вот-вот стряхнет с себя крылья. Какая-то дама, видимо, училка старой закваски, напористым голосом окучивала старика:
- Надо до запятой, до последней закорючки выучить ученика. И если не чувствуешь себя с детьми, то и нечего в учителя соваться!
Дедуля не знал, куда от этой нравоучительной напористости деваться и согласно кивал.

Я провалился в сон и проснулся лишь в Москве, которая сразу дыхнула холодом. Уже успел позабыть, что такое зима. Люди стали укутываться в свои теплые одеяния, в салоне образовалась толчея. А мягкий голос стюардессы словно издевался: «Благодарим вас, что выбрали нашу компанию». Кто-то буркнул себе под нос: «Да, блин, чо дали, то и выбрали».
Училка продолжала наседать на старика:
- Я в бога не верю. Не верю тому, как мы наблюдаем за букашками в микроскоп, что так же кто-то и за нами наблюдает. Вы вот верите, что из обезьяны произошли?
Бедный дедулька, похоже, уже не знал, как от нее отделаться, только и ответил, что не верит.
- Вот и я не верю! – торжествующе заключила на весь салон престарелая педагогиня. – От кого угодно, но только не от обезьяны!
Мне сразу же вспомнились те обезьяны в клетках за стеклом, которых я видел в Дагомысе. Вспомнился их глубокий, куда более осмысленный, чем у нас, людей, взгляд. Думаю, они слишком огорчились бы, узнав, что учительница сия вдруг оказалась их потомком.
Еще через несколько часов я ступил на омскую землю. Впереди меня ждали операция, знакомство с житием омских врачей и подготовка к новым командировкам в поисках лучшей доли. 

                                                                                                                           Продолжение следует.

Сергей Ханин