Бородинское сражение — крупнейшее сражение Отечественной войны 1812 года между русской армией под командованием генерала М. И. Кутузова и французской армией Наполеона I Бонапарта. Состоялось 26 августа (7 сентября) 1812 года у деревни Бородино, в 125 км на запад от Москвы.

В ходе 12-часового сражения французской армии удалось захватить позиции русской армии в центре и на левом крыле, но после прекращения боевых действий французская армия отошла на исходные позиции. Таким образом, в русской историографии считается, что русские войска одержали победу, однако на следующий день главнокомандующий русской армии М. И. Кутузов дал приказ отступать в связи с большими потерями и из-за наличия у императора Наполеона больших резервов, которые спешили на помощь французской армии.

По воспоминаниям участника Бородинской битвы французского генерала Пеле, Наполеон часто повторял подобную фразу: «Бородинское сражение было самое прекрасное и самое грозное, французы показали себя достойными победы, a русские заслужили быть непобедимыми».

Считается самым кровопролитным в истории среди однодневных сражений.

Рейд казаков Платова и Уварова

В критический момент сражения Кутузов принял решение о рейде конницы генералов от кавалерии Уварова и Платова в тыл и фланг противника. К 12 часам дня 1-й кавалерийский корпус Уварова (28 эскадронов, 12 орудий, всего 2 500 всадников) и казаки Платова (8 полков) переправились через реку Колочу в районе деревни Малой. Корпус Уварова атаковал французский пехотный полк и итальянскую кавалерийскую бригаду генерала Орнано в районе переправы через реку Войну у села Беззубово. Платов переправился через реку Войну севернее и, зайдя в тыл, вынудил противника сменить позицию.

Одновременный удар Уварова и Платова вызвал замешательство в стане противника и заставил оттянуть на левый фланг войска, которые штурмовали батарею Раевского на Курганной высоте. Вице-король Италии Евгений Богарне с Итальянской гвардией и корпусом Груши были направлены Наполеоном против новой угрозы. Уваров и Платов к 4-м часам дня вернулись к русской армии.

Рейд Уварова и Платова задержал на 2 часа решающую атаку противника, что позволило перегруппировать русские войска. Именно из-за этого рейда Наполеон не решился отправить в бой свою гвардию. Кавалерийская диверсия, хотя и не нанесла особенного ущерба французам, вызвала у Наполеона чувство неуверенности в собственном тылу.
«Тем, кто находился в Бородинском сражении, конечно, памятна та минута, когда по всей линии неприятеля уменьшилось упорство атак, и нам… можно было свободней вздохнуть», — писал военный историк, генерал Михайловский-Данилевский.

Общий итог битвы

Бородинское сражение является одним из самых кровопролитных сражений XIX века и наиболее кровопролитным изо всех, бывших до него. По самым скромным оценкам совокупных потерь, каждый час на поле погибало или получало ранения около 6 000 человек, французская армия потеряла около 25 процентов своего состава, русская — около 30 процентов. Со стороны французов было сделано 60 тысяч пушечных выстрелов, с русской стороны — 50 тысяч. Неслучайно Наполеон назвал битву под Бородиным своим самым великим сражением, хотя его результаты более чем скромны для привыкшего к победам великого полководца.

Император Александр I не обманывался насчёт действительного положения дел, но, чтобы поддержать надежды народа на скорейшее окончание войны, объявил о Бородинском сражении, как о победе. Князь Кутузов был произведён в генерал-фельдмаршалы с пожалованием 100 тысяч рублей. Барклай-де-Толли получил орден святого Георгия 2-й степени, князь Багратион — 50 тысяч рублей. Четырнадцать генералов получили орден святого Георгия 3-й степени. Всем бывшим в сражении нижним чинам было пожаловано по 5 рублей на каждого.

С тех пор в российской, а за ней в советской (кроме промежутка 1920—1930-х годов) историографии установилось отношение к Бородинской битве как к фактической победе русской армии. В наше время ряд российских историков также традиционно настаивает, что исход Бородинской битвы был неопределённым, и русская армия одержала в ней «моральную победу».

По материалам Wikipedia.org

	Бородино

	                               – Скажи-ка, дядя, ведь недаром

	                               – Москва, спалённая пожаром,

	                               Французу отдана?

	                               Ведь были ж схватки боевые,

	                               Да, говорят, еще какие!

	                               Недаром помнит вся Россия

	                               Про день Бородина!

	                               – Да, были люди в наше время,

	                               – Не то, что нынешнее племя:

	                               Богатыри - не вы!

	                               Плохая им досталась доля:

	                               Немногие вернулись с поля…

	                               Не будь на то господня воля,

	                               Не отдали б Москвы!

	                               Мы долго молча отступали.

	                               Досадно было, боя ждали,

	                               Ворчали старики:

	                               «Что ж мы? на зимние квартиры?

	                               Не смеют, что ли, командиры

	                               Чужие изорвать мундиры

	                               О русские штыки?»

	                               И вот нашли большое поле:

	                               Есть разгуляться где на воле!

	                               Построили редут.

	                               У наших - ушки на макушке!

	                               Чуть утро осветило пушки

	                               И леса синие верхушки -

	                               Французы тут как тут.

	                               Забил заряд я в пушку туго

	                               И думал: угощу я друга!

	                               Постой-ка, брат мусью!

	                               Что тут хитрить, пожалуй к бою;

	                               Уж мы пойдем ломить стеною,

	                               Уж постоим мы головою

	                               За родину свою!

	                               Два дня мы были в перестрелке.

	                               Что толку в этакой безделке?

	                               Мы ждали третий день.

	                               Повсюду стали слышны речи:

	                               «Пора добраться до картечи!»

	                               И вот на поле грозной сечи

	                               Ночная пала тень.

	                               Прилёг вздремнуть я у лафета,

	                               И слышно было до рассвета,

	                               Как ликовал француз.

	                               Но тих был наш бивак открытый:

	                               Кто кивер чистил весь избитый,

	                               Кто штык точил, ворча сердито,

	                               Кусая длинный ус.

	                               И только небо засветилось,

	                               Все шумно вдруг зашевелилось,

	                               Сверкнул за строем строй.

	                               Полковник наш рождён был хватом:

	                               Слуга царю, отец солдатам…

	                               Да, жаль его: сражён булатом,

	                               Он спит в земле сырой.

	                               И молвил он, сверкнув очами:

	                               «Ребята! не Москва ль за нами?

	                               Умремте ж под Москвой,

	                               Как наши братья умирали!»

	                               И умереть мы обещали,

	                               И клятву верности сдержали

	                               Мы в Бородинский бой.

	                               Ну ж был денек!

	                               Сквозь дым летучий

	                               Французы двинулись, как тучи,

	                               И всё на наш редут.

	                               Уланы с пестрыми значками,

	                               Драгуны с конскими хвостами,

	                               Все промелькнули перед нами,

	                               Все побывали тут.

	                               Вам не видать таких сражений!..

	                               Носились знамена, как тени,

	                               В дыму огонь блестел,

	                               Звучал булат, картечь визжала,

	                               Рука бойцов колоть устала,

	                               И ядрам пролетать мешала

	                               Гора кровавых тел.

	                               Изведал враг в тот день немало,

	                               Что значит русский бой удалый,

	                               Наш рукопашный бой!..

	                               Земля тряслась - как наши груди;

	                               Смешались в кучу кони, люди,

	                               И залпы тысячи орудий

	                               Слились в протяжный вой…

	                               Вот смерклось. Были все готовы

	                               Заутра бой затеять новый

	                               И до конца стоять…

	                               Вот затрещали барабаны –

	                               И отступили бусурманы.

	                               Тогда считать мы стали раны,

	                               Товарищей считать.

	                               Да, были люди в наше время,

	                               Могучее, лихое племя:

	                               Богатыри - не вы.

	                               Плохая им досталась доля:

	                               Немногие вернулись с поля.

	                               Когда б на то не божья воля,

	                               Не отдали б Москвы!

Михаил Юрьевич Лермонтов, 1837 г.