Им не нужна реклама. Безукоризненное качество молока, сливок, сметаны и творога на протяжении многих лет давно сформировали своего покупателя, постоянных клиентов. Так что, к ним не зарастет народная тропа. Пришлось долго поуговаривать героиню сегодняшней публикации, прежде чем она согласилась на интервью.

- Началось всё с того, что у меня неудачно отелилась корова, - рассказывает Ольга Викторовна, сидя на мягком диване в просторной гостиной своего дома в Шорохово: теплые полы, евроремонт, большие телевизионные панели на стенах, изысканный расписной маникюр и педикюр хозяйки – всё тут говорило о том, что деньгам здесь счет знают, и жить умеют. – Телята погибли. Молока корова давала много, но оно у нас в основном «зависало».

- В каком году это было?

- В 1993 году. Думаю: «А сварю-ка я творогу и увезу горожанам». Наварила творога и поехала. В те годы, если помните, у каждого магазина бабушки, дедушки на газетках торговали, чем придется. Встала к «Пышме» на газетку с пятилитровым ведром творога и безменом и, к моему удивлению, все быстро продала. Тогда еще миллионы были: в то время полкилограмма творога стоило две с половиной тысячи рублей. Так я не только дорогу оправдала туда и обратно, но еще детям фруктов каких-то купила. Так и началась моя выездная торговля.

У родителей сепаратор был, коров они всю жизнь держали, и вот давай: мама сепарирует, а я по баночкам разолью, и поехала опять в город. С какой частотой ездила, уже не припомню. У «Пышмы» торговала, потом рынок «Червишевский» был, остановилась на «Прогрессе» в районе КПД: там были такие невысокие кирпичные оградки вокруг деревьев вдоль тротуара, приятный тенек – очень удобно было торговать. Свой первый сезон я провела там. На эти деньги полностью ребятишек собрала в школу.

- У вас ребятишек сколько?

- Двое: старшая дочь и сын. Потом пришла зима. В ноябре я-то еще ничего - там от автовокзала недалеко же, а вот молоко-то уже замерзает, если замешкаешься. На руках ведь таскала. Так что покупателей своих – они у меня уже наработаны были - я предупреждала, чтоб приходили ко времени, не опаздывали. Они прибегут, по-быстрому разберут всё – порядок.

Пошла на Центральный рынок узнавать, какие справки нужны и прочее. Оформила все, как положено, и зимой 1994-го уже на рынке торговала. Первое время нас там человек пятнадцать приходило, борьба за лучшее место шла порой довольно серьезная. Перед нами овощники стояли и каменная лестница – условия не очень удобные.

Летом продукции стало больше, стоишь на рынке, стоишь – продать не можешь. Я опять ушла на улицу торговать. Зимой вновь вернулась на рынок.

- Рэкетиры, милиция на улице не беспокоили?

- У «Прогресса» раз с рэкетом встретилась и этого товарища-рэкетира даже иногда в Тюмени вижу. Закололи мы с папочкой бычка. Нам показалось, что на улице мясо можно будет продать подороже. Нарубили дома это мясо, столик с собой привезли, разложили. Стоим, торгуем: я молочком немножко чуть в сторонке, а папа - у мяса. Ему лет 60 тогда было уж, наверное. Они понаблюдали за нами, видимо, поняли, что мы вместе. Один подходит к нему и говорит: «Отец, у тебя «крыша» есть?». Он говорит: «Так я сегодня только приехал, а вечером – обратно. Ночевать тут не собираемся. Мне никакой квартиры не надо». Вот такой анекдот случился.

- Ну и чем кончилось, они объяснили ему переносное значение слова «крыша»?

- Объяснили. А он им: «Да вы чо: я сейчас отдам вам деньги, вы уйдете, а потом придут другие и - опять плати?» - «Нет, - говорят, - торговлю в этом районе только мы «крышуем». Даже подвели его к кавказцам, которые там фруктами торговали, чтобы те подтвердили ему их слова.

- И сколько пришлось отдать?

- Папка ко мне подходит: «Чего делать-то?», - спрашивает. Я ему говорю: «А пошли-ка ты их подальше. Пусть идут лесом». «Нет, - говорит, - боюсь: ты потом с молоком приедешь, они тебя вычислят и чего-нибудь с тобой сделают». Заплатил им, а сколько – сейчас уже и не вспомню, вроде бы не так уж и тяжело для кармана, но что-то мы отдали.

- А когда зарегистрировались предпринимателем?  

- Мы с сыном, собственно, зарегистрировались.

- В каком году?

- Боже мой, в 2000-ом, наверное, с копейками. Оформились как крестьянско-фермерское хозяйство А. А. Ламбина.

- Так вам еще субсидии от государства какие-то положены на развитие…

- Не знаю. Мне не надо никаких субсидий. Вот сыну они, может быть, и понадобятся, потому что у них планов громадьё: они с зятем в поселке Кировском Исетского района хозяйство хотят поднимать – базу купили там.

- Ого! Богатенькие «буратинки»…

- Наследство хорошее досталось. Мой отец 40 с лишним лет проработал в сельском хозяйстве. Чисто трактористом. Потом в «перестроечные» годы: сначала аренда (муж мой покойный еще время то захватил), потом крестьянские хозяйства, затем индивидуальные предприниматели – я в это особо не вникала. Они брали кредиты какие-то под небольшой процент и закупали технику: большой колесный трактор Т-150 взяли, ДТ-шку гусеничную, комбайн самый дорогой за 2,5 миллиона. Сын, когда подрос, как только начали ноги до педалей доставать лет в 12-14, сразу приступил к освоению всей этой сельскохозяйственной техники, поехал деду помогать. Так с тех пор весь – там, в тракторных делах. Как посевная у нас начинается, так пошло: обработка полей гербицидами, потом покосы, потом уборочная – свои поля обрабатывает.

- Прибыльный бизнес?

- Да какой это бизнес - неблагодарное дело. Как сестра моя говорит, у крестьянина две беды: неурожай и очень большой урожай. С неурожаем – понятно. А большой урожай – цена падает, а затраты те же…

- Однако, мы отвлеклись. Рассказывайте дальше, как развивалось ваше творожное дело.

- Сначала я на автобусах всё это дело на себе таскала. Потом мой покойный муж купил в рассрочку у друга «ИЖ-Комби». К январю скопила денег, купила собственный сепаратор, стала сама молоко сепарировать. К лету соседки видят, что в город на машине ездим, пришли ко мне, говорят: «Слушай, ты свое молоко в город возишь, возьми у нас тоже, а то пропадает, только кошек да собак поим». Ну, давайте, говорю, я попробую. И с того момента закупаю у них молоко и сепарирую его.

- И на выходе мы покупаем у вас вкуснейшие сливки, сметану, масло, творог…

- Масло мы бьем с той сметаны, которая осталась не проданной. Теперь это дочкина обязанность, я ей это отдала, потому что по весне как-то до того эту сметану в масло набила вручную – дурочка – что руку себе «кончила» (смеется). Лечилась полгода потом.

- И сколько у вас поставщиков молока на сегодняшний день?

- Ну, у меня ведь кто-то пришел, кто-то ушел.

- В среднем.

- В пределах 7-10 человек. Чтобы гарантировать безопасность продукции, я тесно дружу с ветеринарной службой: скотина моих поставщиков проходит все положенные весенне-осенние ветеринарные обработки, получает прививки. Исетская ветстанция приезжает к нам и проверяет всех животных на бруцеллез, туберкулез и кровь на лейкоз и гельминты, берут необходимые анализы. Ежемесячно всем, кто ко мне ходит, я выдаю по прокаленной баночке под утреннюю дойку, и раз в месяц отвожу молоко для анализа на мастит и в Исетск. Без этого контроля я не возьму у них молоко в переработку. С этим - строго.

- На вкус свою продукцию, наверное, наизусть знаете?

- Утром перед торговлей сама пробу снимаю: сливки, сметана – насколько там и какие привкусы. В этом году, слава богу, обошлось без горького молока. Зимой такое бывает.

- Из-за чего?

- У коров перед отёлом, бывает, молоко горчит. Или, бывает, в молоке еще не чувствуешь, а сметана постоит два-три дня – и горькая.

- Почему это происходит?

- У здоровых животных это бывает из-за нехватки минералов в кормах или из-за попадания в выдоенное молоко разных микроорганизмов из сарая, где содержится корова.

- У вас какое образование?

- В свое время я окончила Тюменский сельскохозяйственный институт по специальности зооинженер.

- При советской власти?

- Да, в 1986 году это было. Поработала зоотехником на отделении – в Шорохово не было работы. Потом на свинокомплексе: сначала помощником бригадира на маточном стаде свиноводства, а потом Зоя Анисимовна Суханова, бригадир мой, что-то там взбрыкнула и, хоп, меня в бригадиры запихала. Могу точно сказать, что в институте учат одному, а на практике выходит всё по-другому. А в перестройку там вообще караул, что началось, и я сбежала.

- Вы в Шорохово родились?  

- Я вообще в Ионино родилась – сейчас такой деревни нет. В Шорохово вышла замуж.

- Родословную свою до какого колена знаете?

- Ой, только до прабабушек.

- Все здешние?

- Нет, мой отец был привезен сюда в животе в 1939 году из Воронежской области. Родился он уже в Ионино.

- Что заставило переселиться сюда его родителей?

- От голода, по-моему, они бежали. Дедушка с бабушкой и десять детей – всем скопом на поезде сюда приехали. А мама моя родом с Тюмени. В 60-е годы ее – учительницу – послали сюда на зерноток: лопатами зерно они тут кидали, ну и познакомилась здесь с папочкой…

В конце нашей беседы я попросил Ольгу Викторовну познакомить меня с кем-нибудь из ее поставщиков с тем, чтобы проиллюстрировать газетный текст колоритной фотографией на тему сельской жизни. И мы отправились к потомственному животноводу Наталье Черепановой, которая содержит 13 голов скота.

- Корма дорогие, - пожаловалась Наталья после фотосессии, - 9 рублей – килограмм, а мне нужно на зиму 9 тонн: 81 000 рублей. Вот и растим двух бычков на мясо, чтобы только корма купить. Сено-то уж сами «пыхтим». Два года назад, когда развела пять коров от своего племени, написала заявление в шороховскую администрацию на субсидию комбикормов, а мне говорят: «Опоздала, голубушка, отменили субсидию»...

 

Сергей Суразаков,

фото автора

 

ПОТОМСТВЕННЫЙ ЖИВОТНОВОД НАТАЛЬЯ ЧЕРЕПАНОВА